Тысяча сияющих солнц - Страница 65

Каждые несколько минут к гостинице подкатывали джипы и такси и швейцар приветствовал гостей — вооруженных бородатых мужчин в чалмах, пышущих самоуверенностью. Смутное ощущение опасности исходило от них. Слышались обрывки разговоров на пуштунском и фарси. А также на арабском и урду.

— Полюбуйся на наших настоящих хозяев, — чуть слышно прошептал Рашид, — пакистанских и арабских исламистов. Талибы — просто марионетки у них в руках. Вот — подлинные игроки, и ставки у них в Афганистане велики. Говорят, талибы разрешили им организовать по всей стране лагеря для подготовки террористов-смертников и воинов джихада.

— Что это он так долго? — удивилась Мариам.

Рашид сплюнул и растер ногой плевок.

Где-то через час швейцар пригласил их войти. В вестибюле гостиницы их овеяла приятная прохлада. Посреди холла в креслах сидели двое, автоматы отставлены в сторону, на кофейном столике две чашки дымящегося чаю и тарелка с пирожными джелаби — посыпанными сахарной пудрой колечками из теста. Азиза обожает джелаби, подумала Мариам и отвела глаза в сторону.

Вслед за швейцаром Рашид и Мариам вышли на балкон. Приятель Рашида вынул из кармана небольшой черный телефон и клочок бумаги с нацарапанными на нем цифрами.

— Это спутниковый телефон моего начальника. У вас пять минут. Не больше.

— Ташакор, — поблагодарил Рашид. — Я тебе обязан.

Швейцар кивнул и удалился. Рашид набрал номер и передал телефон Мариам.

Слушая гудки, Мариам думала о далекой весне 1987 года, когда ей в последний раз довелось увидеть Джалиля. Опираясь на трость, он стоял на их улице рядом со своим синим «мерседесом» с гератскими номерами и смотрел на окна их дома. Джалиль простоял так несколько часов, окликая Мариам по имени, как она в свое время звала его возле его дома в Герате. Мариам на мгновение раздвинула занавески и бросила быстрый взгляд на отца. Джалиль поседел, ссутулился. Очки на носу, неизменный треугольник носового платка из нагрудного кармана. И как он похудел — костюм висит мешком, брюки болтаются!

Джалиль тоже ее заметил. Глаза их на секундочку встретились, совсем как когда-то, только теперь она пряталась за занавесками. Мариам быстро задернула шторы, опустилась на кровать и стала ждать, когда Джалиль уедет.

Через некоторое время он и вправду уехал. И оставил письмо у двери. Много дней она прятала бумажку под подушкой, часто вынимала, вертела в руках. А потом порвала, не разворачивая.

И вот она, после стольких лет, звонит ему.

Мариам ругала себя сейчас за свою вздорную, девчоночью гордость. Надо было пустить Джалиля в дом. Пусть бы сел рядом с ней, сказал, ради чего приехал, путь-то неблизкий. В конце концов, он был отец ей. Дурной, недостойный, но отец. Да и такая ли уж страшная вина лежала на нем? Взять вот, к примеру, Рашида. Да и вокруг все эти годы творилось такое...

Мариам ужасно жалела, что уничтожила письмо.

— Вы звоните в городскую управу Герата, — сообщил Мариам низкий мужской голос в трубке.

Мариам откашлялась.

— Салам, брат. Я разыскиваю одного человека, который живет в Герате. Точнее, жил, много лет тому назад. Его зовут Джалиль-хан. Он жил в районе Шаринау, и у него был свой кинотеатр. Не мог бы ты сказать, что с ним и где он сейчас.

В мужском голосе зазвучало раздражение:

— И ради этого ты звонишь в городскую управу?

— А куда еще? Прости, брат, я понимаю, ты очень занят, но речь идет о жизни и смерти.

— Я не знаю такого. Кино уже много лет как закрыто.

— Может, найдется человек, который его знает? Хоть кто-нибудь...

— Да кто?

Мариам зажмурилась.

— Прошу тебя, брат. У меня маленькие дети.

В трубке протяжно вздохнули.

— Неужели никого рядом...

— Сторож разве. По-моему, он прожил в Герате всю жизнь.

— Спроси его, пожалуйста.

— Перезвони завтра.

— Не могу. Мне дали телефон только на пять минут.

Трубка щелкнула. Мариам испугалась, что ее собеседник разъединился. Однако из телефона донеслись шаги, голоса, гудок автомобиля, шум вентилятора. Она приложила трубку к другому уху и опять закрыла глаза.

И увидела отца. Он с улыбкой доставал что-то из кармана.

— Ну да. Конечно. Тянуть больше не будем.

Это кулон-листик со свисающими кругляшками вроде монеток с выбитыми на них звездами и полумесяцами.

— Примерь, Мариам-джо.

— Что скажешь?

— Ты прямо как царица.

Прошло несколько минут.

Опять шаги. Щелчок.

— Он его знает.

— Да что ты!

— Он так говорит.

— Где он? — воскликнула Мариам. — Этот человек знает, где сейчас Джалиль-хан?

Неловкое молчание.

— Он говорит, тот, кого ты ищешь, давно умер. Еще в 1987 году.

Значит, ему тогда недолго оставалось. Он приехал из Герата попрощаться.

Мариам подошла к перилам балкона. Отсюда виден некогда знаменитый плавательный бассейн, ныне пустой и запакощенный, с отвалившимся местами кафелем. И запущенный теннисный корт, сетка колбасой валяется посередине, словно сброшенная змеей кожа.

— Мне пора идти, — произнес телефон.

— Извини за беспокойство, — выдавила Мариам, роняя слезы.

Джалиль махал ей рукой, переходя горную речку, прыгая с камня на камень. Сколько раз она молила Господа, чтобы он подольше не разлучал их с отцом! «Спасибо», — хотела еще сказать Мариам, но тот, в Герате, уже повесил трубку.

Муж ел ее глазами. Мариам покачала головой.

— Все без толку! — Рашид выхватил у нее телефон. — Что дочка, что отец, никакого толку.